Заглянувшие в будущее. Почему рабочие фабрики «Эйнем» отказались выступить против своих эксплуататоров? Коробочка железная эйнем 1896 изображена бабочка

С момента основания кондитерской фабрики Эйнем прошло уже более 150 лет. В 1850 году молодой и амбициозный Фердинанд Теодор фон Эйнем приехал в Россию, чтобы разбогатеть. Фердинанд был сыном простого немецкого священника Карла Эйнема. Он вырос в спартанских условиях, исключающих любую «греховную» роскошь. Однажды отец Фердинанда обнаружил в кармане своего 10-летнего сына кусочек шоколадной конфеты. Свидетельство грехопадения было выложено на стол для всеобщего порицания – как мог будущий священник потратить подаренный ему талер на низменное наслаждение?! Кто бы мог подумать, что через 15 лет шоколад станет для Фердинанда делом всей его жизни…

Сначала Эйнем поступил подмастерьем в шоколадную лавку мастера Ореоле – в ту самую лавку, где была куплена памятная «греховная» конфета. К 20 годам талантливый юноша освоил все хитрости приготовления шоколада и даже превзошел своего учителя. Мастер Ореоле посоветовал юноше ехать в Россию и открыть свой бизнес там. В те времена многие европейцы уезжали в Россию – страну лютых морозов и несметных богатств. К тому же, в России совершенно не умели готовить шоколад…

После прибытия в Россию Эйнем занялся производством пиленого сахара, но торговля не пошла, и уже через год пришлось закрыть дело. Тогда неунывающий предприниматель организовал небольшую мастерскую по производству печенья и конфет.

Эйнем полюбил Россию всей душой. Он даже называть себя стал на русский манер – Федор Карлович. В Крымскую войну он сумел получить государственный заказ на обеспечение фронта сладостями – поставки сиропа и варенья для раненых бойцов. Эйнем выполнил госконтракт «с беспримерной честностью», как писала газета «Ведомости». Дела фирмы пошли в гору. В 1857 году умный и прозорливый Эйнем познакомился с талантливым бизнесменом Юлиусом Гейсом, который внес все свое состояние (20 тысяч рублей) в развитие бизнеса и стал компаньоном Эйнема. Партнеры выписали из Европы паровую машину и начали строить крупную фабрику на Софийской набережной – ту самую, которая называется теперь «Красным Октябрем».

Фабрика Эйнема первой в России наладила массовый выпуск шоколадных конфет и какао. Ее продукция регулярно получала российские и международные награды, ассортимент расширялся, производство росло. В 1900 году на Всемирной выставке в Париже продукция фабрики была признана лучшей и получила высшую награду. К 300-летию дома Романовых в 1913 году фабрика была удостоена звания «Поставщик Двора Его Императорского Величества». Одним словом, фабрика Эйнема стала передовым кондитерским производством в Российской империи, несмотря на то, что у них были серьезные конкуренты – старейшая в России кондитерская фирма «Абрикосов и сыновья» (нынешний концерн «Бабаевский»), кондитерская Адольфа Сиу (фабрика «Большевик»).

Что послужило причиной такого успеха? Почему популярность фабрики была настолько велика, что даже после национализации в 1918 году к новому названию «Красный Октябрь» в течение двадцати лет добавляли в скобках «Бывш. Эйнемъ»? Даже большевикам не сразу удалось изжить ее настоящее имя.

Вот несколько маркетинговых приемов фабрики Эйнема, опробованных в те времена, когда о маркетинге никто не слышал:

Роскошные упаковки.
Для оформления конфет приглашались лучшие художники того времени: Врубель, Бакст, Билибин, Бенуа. Конфетные коробки отделывали шелком, бархатом или кожей.

Идея связать новый вкус конфет с картиной модного художника Ивана Ивановича Шишкина принадлежала Юлиусу Гейсу. Вот так выглядели первые «Мишки косолапые».

Познавательные вкладыши и обертки для конфет.
Прекрасная идея – ребенок кушает конфеты и узнает что-то новое. В коробки с конфетами и какао вкладывали коллекционные открытки с географическими картами, животными, историческими сценками, репродукциями картин известных русских художников. Для взрослых покупателей были нарисованы красивейшие игральные карты. Чтобы стать обладателем целой колоды, надо было съесть много конфет.
Поглядите, какая красота! Такие шоколадки можно покупать ради одной обертки!

Шоколадку получивши
И кусочек откусивши,
Вдруг увидел Вася Степку –
Забияку и растрепку…
Ты что? Хочешь половыны?
Не угодно ли дубины?
И пошел махать дубьем…
Степка вышел с фонарем.
Получив большой конфуз,
Бросив палку и картуз,
Он бежал что было сил
И про шоколад забыл.
Победитель, храбрый Вася,
Силой мускулов хваляся,
Говорил, что этим всем –
Он обязан лишь Эйнем.

Кстати, конфеты с названием «Ну-ка, отними» выпускаются и по сей день. Только вместо насупленного карапуза на обертке печатают миловидную девочку, играющую со щенком.

Эксклюзивное предложение.
Композитор Карл Фельдман по специальному заказу «Товарищества Эйнем» написал «шоколадные мелодии»: «Кекс-галоп», «Шоколадный вальс», «Вальс-монпансье», «Танец какао». Эти мелодии быстро стали популярны. Ноты к ним можно было получить только с покупкой шоколадных конфет. Хочешь наигрывать модный вальс – покупай конфеты у Эйнема! Для маленьких покупателей разработали схемы для вышивания крестиком, которые вкладывались в коробки с конфетами и какао.

Фирменные автоматы по выдаче шоколада.

Опустив в такой автомат 10-копеечную монетку и передвинув рычажок, ребенок получал небольшую шоколадную плитку в обертке. Эти автоматы быстро стали модным новшеством и настоящей «заманухой» для маленьких покупателей.

Фирменные аксессуары.
В коробки конфет бесплатно вкладывали фирменные салфетки или щипчики с логотипом фабрики. В кондитерских продавались красивые жестяные банки для сыпучих продуктов, украшенные фирменным логотипом «Эйнемъ».

Современному читателю эти приемы могут показаться лишенными оригинальности, но тогда это был настоящий прорыв. Эйнему старались подражать, причем не только прямые конкуренты, но и не связанные с кондитерским делом предприниматели. Удивительно, что их «учителем» был сын простого священника, который на момент приезда в Россию не имел ни хорошего образования, ни серьезных накоплений. Благодаря своему удивительному чутью, умению находить правильных людей и искренней любви к своему делу, Федор Карлович Эйнем стал одним из самых богатых людей в России, заслужил уважение и почет.

Незадолго до смерти Эйнем продал свою долю компаньону Гейсу и вернулся в Пруссию. Детей у него не было. В 1876 году газеты сообщили о кончине Эйнема. На момент смерти прославленному шоколатье было всего 50 лет. Свое тело Федор Карлович завещал похоронить в Москве – на своей новой Родине, где он прожил большую часть жизни и обрел счастье и богатство.

Кондитерский бизнес под руководством Гейса разросся еще больше, но переименовывать фабрику не стали – слова «Эйнемъ» и «качество» прочно ассоциировались у горожан. После смерти Юлиуса Гейса руководить фабрикой стал его сын Вольдемар. До революции 1917 года Гейс не дожил. Наверное, к счастью…

Отец главной героини нашего проекта - Тихон Лукин работает наладчиком карамельной линии на кондитерской фабрике.

Я думаю, что читателям нашей стенгазеты будет интересно узнать историю советской и досоветской (российской) кондитерской промышленности.

До революции в России существовало несколько крупных кондитерских фабрик:
Фабрика Эйнема (ныне "Красный Октябрь"), Сиу (ныне "Большевик"), фабрика Абрикосова и Жоржа Бормана.
Сладкоежки проекта - готовьтесь. В этом и других постах я постараюсь описать историю этих замечательных фабрик.

История кондитерской фабрики «ЭйнемЪ»

Вот он - Теодор-Фердинанд фон Эйнем(Фото конца 19 века). Правда хорошенький?

Итак… 1850 году полный надежд в Москву приезжает немецкий подданный Теодор Фердинанд фон Эйман. В том же году от открывает производство пиленного сахара, но видимо терпит в этом деле неудачу т.к. уже в 1851 году он открывает на Арбате небольшую кондитерскую по производству шоколада и конфет!
В этой мастерской работали всего 4 мастера!
В годы «Крымской войны» 1853-1956 кондитерская поставляла свою продукцию на фронт в результате чего удалось заработать достаточный капитал, чтобы расширить производство и перебраться на Мясницкую улицу!
В 1857 году наш герой знакомиться с талантливым бизнесменом Юлиусом Гейсом, которого берёт в компаньоны.

Вот он - Юлиус Гейс

Вместе они открывают кондитерскую на Театральной площади, выписывают из Европы новейшую паровую машину и приступили к строительству фабрики на Софийской, а потом и на Берсеневской набережной Москвы-реки.

В справочнике «Фабрично-заводские предприятия Российской империи» об этом факте была сделана запись: «Эйнемъ. Товарищество паровой фабрики шоколадных конфектъ и чайных печений. Год основания 1867»

Вот эта фабрика:

Фирма имела награды, полученные на всероссийских мануфактурных выставках: бронзовую медаль 1864 (г. Одесса), серебряную медаль1865 (г. Москва).
Превосходное качество кондитерских изделий, техническая оснащенность фабрики, красочная упаковка и реклама выдвигают фабрику на одно из ведущих мест в кондитерском производстве того времени.

После смерти Эйнема в 1878 году фабрикой стал единолично руководить Гейс, однако ставшее популярным у москвичей название компании менять не стал.
С каждого проданного фунта нового печенья Эйнем жертвовал пять копеек серебром, из которых половина суммы поступала в пользу благотворительных заведений Москвы, а другая половина — в пользу Немецкой школы для бедных и сирот.

Трудовой день в те времена составлял 10 часов. Кондитеры, большинство из которых составляли выходцы из подмосковных деревень, жили в Общежитии при фабрике, а питались в фабричной столовой.
Администрация фабрики предоставляла работникам некоторые льготы:
для детей-подмастерьев была открыта школа;
за 25 лет безупречной службы выдавался серебряный именной знак и назначалась пенсия;
была создана больничная касса, оказывавшая нуждающимся материальную помощь.;

Рабочие фабрики:

В 1896 году на Всероссийской промышленно-художественной выставке в Нижнем Новгороде продукция «Эйнемъ» награждена золотой медалью, в 1900 фирма получает Гран-при на Всемирной выставке в Париже за ассортимент и качество шоколада. В 1913 году «Эйнемъ» удостаивается звания поставщика двора Его Императорского Величества.

Фото с выставки 1896 года:

К началу XX века «Эйнемъ» владеет двумя фабриками в Москве, филиалами в Симферополе и Риге, несколькими магазинами в Москве и Нижнем Новгороде.

В годы первой мировой войны фирма «Эйнемъ» занимается благотворительной деятельностью: жертвует деньги, организует лазарет для раненых солдат, отправляет на фронт вагоны с печеньем.

После Октябрьской революции 1917 года фабрика была национализирована и стала называться «Государственная кондитерская фабрика № 1, бывшая Эйнемъ», в 1922 году была переименована в «Красный Октябрь».

Что же выпускала кондитерская ЭйнэмЪ?

На фабрике производились: карамель, конфеты, шоколад, какао напитки, пастила, печенье, пряники, бисквиты. После открытия филиалов в Крыму (Симферополь) «Эйнемъ» начал производить глазированные шоколадом фрукты - сливу, вишню, грушу, а также мармелад.

Особое внимание на фабрике уделялось звучным названиям и стильной упаковке (Гейс когда-то занимался художественной фотографией).
Чего стоят такие названия как «Ампир», «Миньон»,шоколад «Боярский», «Золотой ярлык»! Коробки с продукцией отделывались шелком, бархатом, кожей. Над созданием дизайнов упаковки и открыток работали Врубель, Бакст, Билибин и Бенуа!

Хозяйкам предлагались нарядные банки для сыпучих продуктов, украшенные фирменными логотипами. Выпускались отличные географические карты - с подробной информацией об изображенной стране и с непременной фирменной подписью.

Композитор Карл Фельдман по специальному заказу «Товарищества Эйнем» написал «шоколадные мелодии"
Ноты «Кекс- галопа», «Шоколадного вальса», «Вальса-монпансье», «Танца какао» раскупали не хуже модных угощений, тем более что к ним, конечно же, прилагались конфеты. Наборы пользовались большим спросом, особенно накануне праздников.

Ну и, разумеется, помнили о детях - кто же устоит перед просьбой сладкоежки купить хоть самую маленькую конфетку.
Такие шоколадные автоматы устанавливались в магазинах. Опустив в него 10-копеечную монетку и передвинув рычажок, малыш вылавливал выскакивавшую из окошка крохотную шоколадку весом в 5-6 г. Стоит отметить, что по тем временам это были не такие уж маленькие деньги: в России только начали выпускать собственный шоколад, и он был недешев.

Среди мучных изделий выделялись небольшие пузатые соленые рыбки, особенно привлекавшие любителей пива. Но и дети, не пившие пиво, охотно грызли эти фигурки. Еще занимательнее были цветные фигурки из марципана, изображавшие морковку, репу, огурцы, каких-то зверюшек. Их иногда вешали на рождественскую елку, к великому удовольствию малышей.
Среди тортов был торт с необычайным названием «Полюби меня» в разную цену. Покупатели-острословы говорили молодым продавщицам: «Пожалуйста, «Полюби меня» за три рубля»:)

«Добыл я плитку шоколада
И мне товарища не надо.
Пред всеми говорю людьми:
«Съем всю. А ну-ка отними!»

Вышивка для Дам:

Кондитерская фабрика «Красный Октябрь» еще недавно располагалась по адресу Берсеневская набережная, 6 на стрелке острова, образованного Водоотводным каналом и Москвой-рекой, но в 2007 году была переведена на территорию шоколадной фабрики «Бабаевский».

Фото 1. Бывшие корпуса кондитерской фабрики "Товарищество Эйнем" и "Красный

Октябрь" в городе Москве

Начало истории шоколадной фабрики «Товарищество Эйнем»

Основал производство Теодор Фердинанд фон Эйнем – выходец из Германии, прибывший в Первопрестольную в 1850 году из немецкого городка Вюртемберга.

Федор Карлович (так стал представляться на русский манер предприниматель) подметил, что в Москве начал пользоваться особым спросом пиленый сахар, после чего, проявив свою предприимчивость, немец начал его производство.

Выгодное дело заладилось, и уже в 1851 году Эйнем открывает в небольшой цех по выпуску уже шоколадных конфет. В мастерской тогда работало лишь четыре человека.

Поставки сладкой продукции на передовую в годы Крымской войны и, конечно же, успешная торговля в городе Москве, принесли Эйнему прибыль, благодаря которой на он открывает уже шоколадную фабрику.

Фото 2. Адрес бывшего производства Берсеневская набережная, №6

В 1857 году Федор Карлович заводит знакомство с Юлиусом Гейсом. Незаурядный предприниматель сначала помог открыть кондитерский магазин в центре – на , а со временем стал и компаньоном Эйнема.

Бизнес продолжал успешно развиваться, что помогло компаньонам закупить специальную паровую машину в одной из европейских стран и начать строительство новой фабрики уже на .

В первом вновь построенном здании – трехэтажном корпусе – разместили производственные цеха по выпуску карамели, пастилы, разных видов печенья и пряников, шоколада и глазированных фруктов, а также напитков из какао и мармелад.

Хотя официально «Товарищество Эйнем» было зарегистрировано в 1867 году, его продукция к тому времени уже имела ряд наград, полученных на мануфактурных выставках в Российской империи: Одесса (1864 год) и Москва (1865).

Стоит отметить, что компаньоны с каждого фунта произведенного печенья отчисляли на благотворительность 5 копеек серебром, причем, половина средств уходила в школу немецкой общины для бедных и сирот, а оставшиеся деньги распределялись между различными московскими благотворительными учреждениями.

И вновь все складывалось у Эйнема и Гейса удачно, что потребовало приступить к возведению новых фабричных корпусов уже на Берсеневской набережной, напротив стоящего на противоположном берегу Москвы-реки .

Производственный комплекс впечатлял своим архитектурным видом и «начинкой».

Для организации шоколадного производства были привлечены квалифицированные европейские кондитеры, имевшие опыт работы на установленном современном оборудовании. Интересно, но на таком большом производстве, благодаря механизации процессов, работало всего несколько десятков российских мастеров, а вот выпуском первых в России бисквитов – традиционных английских десертов - занимались лишь профессионалы из Великобритании.

Перед своей смертью в 1878 году, Эйнем полностью передал бразды правления кондитерской фабрикой своему компаньону, которому впоследствии переуступила свои акции и вдова основателя. Даже сосредоточив все в своих руках, Юлиус Гейс не стал менять торговую марку «Товарищество Эйнем», правильно рассудив, что это пойдет только на пользу теперь уже его бизнеса.

В начале XX столетия компания владела несколькими магазинами в крупных городах - Нижнем Новгороде и городе Москве, продукцию в которые поставляли с двух московских кондитерских фабрик и двух производств в Риге и Симферополе.

В 1899 году Гейс выкупает у купца Ушакова первый из восьми имевшегося у того по соседству участков, а в 1914 фирме отошел и последний из них. К тому времени «Товарищество Эйнем» стало крупнейшим кондитерским производством Российской империи.

Интересно будет узнать и об организации труда на фабриках Юлиуса Гейса.

В годы его правления, рабочий день продолжался 10 часов. Для иногородних было устроено общежитие и организовано питание. Для детей, работающих на фабрике подмастерьями, была открыта школа. После 25 лет работы мастерам назначали пенсию и вручали серебряный значок.

В 1914 году, во время Первой Мировой, рабочие и служащие сами собрали средства и выстроили в Москве военный госпиталь, а сама фирма, помимо денежных пожертвований, наладила отправку вагонов с печеньем на передовую.

Интересен и, как сегодня говорят, маркетинг, который наладил Юлиус Гейс.

Будучи творческим человеком, к тому же увлеченным фотографией, он особое внимание уделял оформлению упаковки и названиям конфет, а также прочей сладкой продукции. В коробки, обтянутые шелком, бархатом и даже кожей, вкладывались фотографические открытки, различные театральные программки и выполненные из жести маленькие херувимчики.

Архитектурный ансамбль практически полностью сформировался после строительства в 1906 году Карамельного цеха, проект которого выполнил архитектор . Он же в 1911 году спроектировал и новый Административный корпус на Берсеневской набережной, 6.

Кондитерская фабрика после революции

«Товарищество Эйнем» пришедшие к власти большевики национализировали в 1918 году и уже в 1922 на общем собрании коллектива утвердили новое название – «Красный Октябрь». Правда, еще пару лет продукцию все же выпускали под старым брендом, настолько он был популярен даже в послереволюционной России.

В начале 20-х годов прошлого века кондитерская фабрика находилась в кризисе, что чуть не привело к ее полному закрытию. Новые специалисты смогли внести изменения в производственный процесс, а также организовали рабочий контроль и борьбу с хищениями, что позволило к 1925 году превысить показатели 1913 года.

Советские власти, помимо этого, выделили средства на закупку новейших машин из Германии. Именно в те годы на советских прилавках появились такие известные конфеты, как «Мишка косолапый» и ириски «Кис-Кис».

Антикварная жестяная коробка из-под печенья «Товарищества паровой фабрики Эйнемъ» (в советское время — кондитерской фабрики «Красный Октябрь»). Длина 18 см, высота 13 см, ширина 12,5 см. Выполнена из оцинкованной жести и раскрашена видами Московского Кремля и самой фабрики с Кремлёвской набережной. Несмотря на более чем столетний возраст, артефакт прекрасно сохранился. Столь дорогая, качественная и долговечная упаковка (большинство кондитеров того времени использовали для упаковки картон) отражает маркетинговую стратегию фабрики «Энемъ»: её создатели рассчитывали на то, чтобы упаковка от их товара хранилась людьми на протяжении многих лет. Стратегия сработала: практичные и красочные жестяные коробки «Эйнемъ» до сих пор бережно хранят семейные реликвии во многих российских домах.

* * *

В романе Михаила Булгакова «Белая гвардия» один из героев — инженер Василий Иванович Лисович, по кличке Василиса — декабрьским вечером 1919 года спешно прячет по тайникам нажитые драгоценности, поскольку в город вот-вот войдут войска Петлюры: «В тайнике № 2 - двадцать «катеринок», десять «петров», двадцать пять серебряных ложек, золотые часы с цепью, три портсигара («Дорогому сослуживцу», хоть Василиса и не курил), пятьдесят золотых десяток, солонки, футляр с серебром на шесть персон и серебряное ситечко (большой тайник в дровяном сарае, два шага от двери прямо, шаг влево, шаг от меловой метки на бревне стены. Все в ящиках эйнемовского печенья, в клеенке, просмоленные швы, два аршина глубины)» .

Как видим, состоятельный инженер хоть и не без тревоги, но думал о своём будущем, вольно или невольно связав его с жестяными коробками «Эйнемъ». Едва ли это можно назвать случайным: вся реклама кондитерского товарищества была просто пронизана образом будущего. Основатель фабрики Фердинанд Теодор фон Эйнем строил своё предприятие на века — и близость к Кремлю (фабрика расположилась на «стрелке» водоотводного канала Москвы-реки, почти напротив Кремля и Храма Христа Спасителя) была в данном случае весьма символичной. Фабрикант сознательно увязывал своё детище с самыми известными местами Москвы, как бы подчеркивая их равнозначность в глазах истории. Это особенно хорошо заметно на представленном в коллекции «Маленьких историй» артефакте:

Многие из этих картинок и сегодня хорошо знакомы москвичам, так что иногда кажется, будто и не было этих 100 лет, прошедших с момента выпуска жестяной коробки из коллекции «Маленьких историй». Совершенно отчётливо узнаётся и Кремлевская набережная, и очертания нынешнего «Красного Октября» (бывшей фабрики «Товарищества Эйнемъ»), и Храм Христа Спасителя с пешеходным мостом через Москва-реку. Отметим попутно, что и сами жестяные коробки из-под вафель или конфет нередко представляли собой едва ли не произведение искусства — столь красочными и выразительными были нанесённые на них рисунки и узоры. В коллекции «Маленьких историй» также хранится жестяная коробка из-под ореховых вафель «Эйнемъ» — почти произведение искусства:

Как видим, уж чего-чего, а недостатка в первоклассных художниках и иллюстраторах «Товарищество Эйнемъ» явно не испытывало. Коллекционеры по всему свету до сих пор собирают многочисленные рекламные вкладыши и художественные открытки под этим брендом, которые предприимчивые немецкие шоколатье вкладывали в свою продукцию.

С видом на будущее

Не только дурной пример бывает заразителен. Удачный маркетинговый ход «Эйнема» взяли на вооружение конкуренты. Кондитерские магазины того времени стали походить на нынешние почтовые киоски — столько в них было печатной рекламной продукции, всевозможных открыток и вкладышей на одну и ту же «сладкую» тематику: девочки, собачки, конфеты. Эйнему нужно было придумать что-то, чего до него не делал ещё никто. Товарищество выпускает серию исторических открыток и вкладышей на военную тему — о самых ярких и удачных военных и агитационных обертках России и СССР читайте в истории . Но в этом нет изюминки. Нужно придумать ещё что-то — чтобы заставить тысячи покупателей вновь целыми днями разглядывать продукцию «Эйнемъ». И в 1914 году решение было найдено: «шоколадный король» России предпринял невиданную доселе попытку заглянуть аж в XXIII век и посмотреть на первопрестольную с расстояния в 300 лет! Задача тут, разумеется, была чисто прикладная - привлечь внимание к новому набору шоколадных конфет «Эйнемъ». Их продавали в красивой жестяной коробке, в каждую из которых вкладывались художественно оформленные открытки с футуристическими сюжетами.

Сюжеты эти любопытны и познавательны одновременно. Художник не побоялся изобразить знаковые для города места, как будто давал установку своим потомкам и был абсолютно уверен, что они не посмеют внести изменения ни в Кремль, ни в Петровский дворец, не тронут Москворецкий мост, и все эти сооружения устоят в веках. Но что ещё более удивительно: открытки «Эйнемъ» наглядно демонстрируют, насколько наши предки угадали тенденции развития города, технологий и даже моды! Удивительно, но точных попаданий немало, даже если брать не XXIII век, а наше время. Например, автор предсказал знаменитые сейчас московские пробки. По его мнению, ещё через сто лет заторы будут не только на дорогах, но и в воздухе. А ещё художник предугадал появление в Москве монорельсовых дорог. Правда, пока их построено не так много, как виделось из начала XX века.

На открытке «Петровский парк» толпы людей в ярких костюмах наслаждаются дивной природой на том же месте, где, бывало, гуляли наши предки. Правда, одежда на рисунке поразительно похожа на ту, что носили в конце XIX века, видимо, через пару сотен лет все вернется на круги своя, и мужчины наденут котелки, а женщины - корсеты и кринолины. «Аллеи в парке расширены до неузнаваемости, древний Петровский дворец реставрирован, и в нем сосредоточен Музей Петровской эпохи. Повсюду бьют, сверкая, дивные фонтаны», - сообщает нам надпись на открытке. И опять частичное попадание: дворец действительно реставрировали целых десять лет, начав в 1999 году, вот только после ремонта в творении архитектора Матвея Казакова открылся один из самых дорогих отелей Москвы, который в своей рекламе не забывает упомянуть, что в здешних палатах останавливались все императоры России.

Отель «Петровский дворец» в наши дни…

Построенный в конце XVIII века при Екатерине II, дворец был предназначен для отдыха знатных особ по дороге из Санкт-Петербурга в Москву и обратно. Казаков спроектировал роскошное здание в лучших традициях романтической неоготики. Зеленая территория вокруг постройки позже была превращена в пейзажный парк. Кстати, один из красивейших в Москве. Но автор открытки опять угадал, на этот раз предвосхитив стремление потомков валить лес. Аллеи-то в парке «расширены до неузнаваемости», именно потому, что большая часть парка вырублена, и место это скорее напоминает современный скверик с фонтанами за спиной памятника Пушкину.

Открытка «Петербургское шоссе»

На открытке под названием «Петербургское шоссе» (отсутствует в нашей коллекции) изображена зима 2259-го года. Абсолютно узнаваемое место - это пересечение нынешнего Ленинградского проспекта и Третьего транспортного кольца. По времени скорее всего масленица - Москва веселится. А главная забава - гонки на аэросанях мимо обновлённого в начале XX века ресторана «Яръ» (художнику и в страшном сне не могло привидеться, что совсем скоро ресторан станет гостиницей «Советской»). Всё шоссе превращено в ледяную гладь, но никому и в голову не приходит сыпать под сани ядовитый реагент.

Отель «Советский» в наши дни

В наше время от прежнего ресторана «Яръ» в отеле «Советский» остались только десять высоких окон вдоль фасада и собственно ресторанный зал со сценой. А вот само Петербургское — а ныне Ленинградское шоссе — действительно плотно забито транспортом. Так что опять угадали.

А какое столпотворение, судя по ещё одной открытке, будет у Москворецкого моста! Тут и сейчас сплошные офисы, и через двести лет ситуация, скорее всего, не изменится: «Мы видим, - написано на открытке, - новые огромные здания торговых предприятий, трестов, обществ и синдикатов. На фоне неба стройно скользят вагоны подвесной воздушной дороги; оживлённые, шумные берега большой судоходной Москвы-реки».

Почему-то футурологи от Эйнема были уверены, что без шума никак не обойдется. Они настойчиво повторяют, что «в шумной гавани видны разнохарактерные костюмы всех народов земного шара, ибо Москва-река сделалась мировым торговым портом». Здесь они, кстати, тоже попали в десятку - никто не мог тогда знать, что благодаря строительству при Сталине многочисленных речных каналов Москва станет «портом пяти морей».

Зато, предрекает открытка, «весь флот мира будет только торговым, потому что военный к тому времени упразднят в соответствии с Гаагским мирным договором». Вот тут пока что нестыковка. Впрочем, время есть — посмотрим.

А вот и Лубянская площадь. Никакого Дзержинского в центре её, понятное дело, нет. Правда, нет здесь и установленного в 1835 году фонтана работы Ивана Витали, который, вроде бы, хотели вернуть из дворика Академии наук. По прогнозу 1914 года, тут тоже пробка и открытое метро. Станция «Лубянская площадь» — совсем чуть-чуть ошиблись с названием. «Синеву неба чертят четкие линии светящихся аэропланов, дирижаблей и вагонов воздушной дороги. Из-под мостовой площади вылетают длинные вагоны метрополитена». Грезить о метро тогда было просто. К тому времени подземки уже катали пассажиров в крупнейших городах мира: в Лондоне, Нью-Йорке, Чикаго, Будапеште, Париже, Берлине, Гамбурге и Глазго. А 1 апреля 1914 года открылись три станции первой линии метрополитена в далёком Буэнос-Айресе. Мечтатели о далеком будущем могли, конечно, быть уверенными, что и Москва скоро попадет в этот список.

Открытка «Театральная площадь»

Главной достопримечательностью Театральной площади, как предсказывает следующий рисунок, станет торговый центр. «Мюр и Мерлиз» (нынешний ЦУМ) разрастётся до баснословных размеров, да так что его отделы придется соединять с помощью воздушных железных дорог. На этой же открытке изображен пожар где-то вдали, но его молниеносно тушат специальные бипланы, монопланы и множество воздушных пролёток (видимо, пожарные вертолёты уже устареют к тому времени).

Ну и, наконец, на Красной площади (открытка не представлена в коллекции «Маленьких историй») страшный шум - там вдоль кремлевской стены пустили трамвай, который громко звонит, разгоняя велосипедистов и автомобили. Но те в ответ дудят в свои рожки и сирены. К общей какофонии добавляются шум крыльев каких-то летательных аппаратов и крики публики.

Открытка «Красная площадь»

Робкие пешеходы спасаются на Лобном месте. На всё это веселье в стиле Ильфа и Петрова серьезно взирают Минин и Пожарский, расположенные, как всегда, возле стены нынешнего ГУМа, а не у Казанского собора, как в наши дни. В центре стоит полицейский; после очередной реформы им снова выдали сабли.

Любопытно, что помимо всего прочего эта серия открыток представляет собой очень интересный пример рекламной продукции. Оценив великолепную идею и прекрасную её реализацию, специалисты обратят внимание и на оригинальный шрифт, и на качество коробки. Всё это примиряет потребителя с неоднократным повторением логотипа товарищества и несколько назойливым для XIX века упоминанием торговой марки «Эйнем». Но если обычно название товарищества появляется лишь в стандартной надписи «Серия “Москва в будущем” состоит из 8 картин. Собственность издания Тва. Эйнемъ» , то на сюжете, посвященном Лубянской площади, реклама появляется и в тексте-описании: «В синем воздухе мы замечаем товарный дирижабль Эйнемъ, летающий в Тулу с запасом шоколада для розничных магазинов». Откуда же летят дирижабли в Тулу?

Сладкая жизнь

Кондитерская фабрика «Товарищества Эйнемъ» была построена в 1867 году на Софийской набережной Москвы-реки. Основатель предприятия Фердинанд Теодор фон Эйнем родился в 1826 году в прусском городке Бад-Бельциг в семидесяти километрах от Берлина.

Фёдор Карлович фон Эйнем

В двадцать лет Эйнем перебрался в Россию, в Москву, чтобы начать собственное дело, и стал называться на русский манер Федором Карловичем. Это было вполне распространенным явлением, ведь со времен Петра I в Петербурге открылось немало немецких заведений — в основном булочных и кофеен. Позже они появились и в первопрестольной.Первый и вполне благополучный опыт Фердинанда-Федора был связан с производством пилёного сахара. Ещё год, и он нашел дело, благодаря которому позже его имя стало известно на всю Россию - в 1851 году Эйнем открыл на Арбате небольшую мастерскую по производству шоколада и конфет и кондитерскую на три столика. Шоколад был достаточно новым продуктом в России, раньше его привозили в Москву из Бельгии, Голландии, Германии и Франции. Так что дела шли неплохо, число клиентов росло, тем более других кондитерских тогда на Арбате не существовало. Со временем в мастерской работали уже четыре мастера. А её хозяин перестал быть цеховым ремесленником и вступил в Гильдию московского купечества. Фёдор Карлович был на удивление удачливым бизнесменом. По крайней мере именно для него война стала, что называется «мать родна»: во время Крымской кампании 1853–1856 годов Эйнем поставлял варенье и сиропы для русской армии, и полученная прибыль позволила ему ещё больше расширить производство.

С самого начала Ф.Эйнем вёл свой бизнес образцово не только с коммерческой точки зрения, но и с точки зрения правил хорошего тона того времени. Так, с каждого проданного фунта (около 400 граммов) нового печенья он жертвовал на богоугодные дела пять копеек серебром, половина из которых шла в пользу благотворительных заведений Москвы, а вторая половина направлялась в немецкую школу для бедных и сирот. Вес монеты составлял 0,9 грамма серебра - по нынешним ценам это около 30 рублей.

В 1855 году Эйнем уже хорошо говорил по-русски. В Москве он нашел инвесторов, которые вложили в его предприятие по пять тысяч рублей серебром, что позволило фабрике переехать в новое помещение на Петровке и освоить выпуск уже десяти сортов шоколада, шоколадных конфет, пралине и печенья. На Петровке предприятие успешно работало целых десять лет, после чего начался новый этап роста. В 1867 году Эйнем купил для жены дом на Софийской набережной Москвы-реки напротив Кремля. А на пустыре за ним построил двухэтажную фабрику, где установил самую современную, в шесть лошадиных сил, паровую машину, купленную в Европе. Теперь у него было свое, не арендованное, помещение, и именно в этом году в справочнике фабрично-заводских предприятий Российской империи появилась следующая запись: «Эйнемъ. Товарищество паровой фабрики шоколадных конфектъ и чайных печений. Год основания 1867».

Кекс-галоп и вальс-монпансье

Примерно в это же время Федор Карлович познакомился с Юлиусом Гейсом. Этому 25-летнему немцу за четыре года удалось наладить в России отличный бизнес - он занимался освещением Москвы, в его ведении были девять тысяч керосиновых фонарей и пятьсот фонарщиков! И вообще это был очень разносторонний человек, он увлекался флористикой и фотографией. Оказалось, что «светлое» дело перестало приносить ему удовлетворение, тем более что Москва переходила на газовые фонари, и он с удовольствием принял предложение стать шоколадником на паях. Гейс вложил в кондитерское предприятие Эйнема весь свой капитал - двадцать тысяч рублей - и получил в пользование сорок процентов «Товарищества Эйнемъ», название которого очень предусмотрительно менять не стали, ведь к тому времени торговая марка уже раскрутилась и даже получила бронзовую и серебряную медали на Всероссийской мануфактурной выставке.

К августу 1871 года пайщики построили новое здание фабрики на Софийской набережной, где за год выпускалось уже 32 тонны шоколада, 160 тонн шоколадных конфет, 24 тонны чайного печенья и 64 тонны колотого сахара! Это была почти половина всей московской сладкой продукции. «Товарищество Эйнемъ» стало самым крупным и мощным кондитерским предприятием России, несмотря на жесточайшую конкуренцию, ведь в Москве на этом рынке параллельно работали купцы Абрикосовы и Леновы, а также французский предприниматель Адольф Сиу.

Одним из важнейших преимуществ «Эйнема» было особое внимание к оформлению продукции и ее продвижению. Они первыми придумали размещать логотип на театральных программках. Специально нанятый композитор писал музыку для фабрики, и покупатели вместе с карамелью или шоколадом бесплатно получали ноты «Вальса-монпансье», «Шоколадного вальса» или «Кекс-галопа». В упаковки с эксклюзивными конфетами вкладывались фирменные салфетки и специальные щипчики для сладостей. А сами коробки обтягивали шелком, бархатом и кожей.

Однако всё это произошло уже после смерти основателя товарищества. Как и те самые наборы-сюрпризы с вложенными открытками с футуристическими сюжетами. Да-да, н апряженная работа главного российского шоколатье не прошла даром. В сорок лет предприниматель стал жаловаться на сердце, здоровье продолжало ухудшаться. В 1876 году Федор Карлович уехал с женой в город своей юности Берлин, чтобы пройти в Германии серьезное лечение. Вероятно, он предчувствовал близкий конец, детей у него не было, поэтому перед отъездом он продал свою долю в предприятии Юлиусу Гейсу, а ещё через несколько месяцев скончался. По его завещанию, урну с прахом перевезли в Москву и захоронили на Введенском (Немецком) кладбище в Лефортове. Надгробье из черного гранита на его могиле сохранилось до наших дней.

Могила Ф.К. фон Эйнема на Лефортовском кладбище

Юлиус продолжил развитие бизнеса, который стал для него семейным: в совет директоров «Эйнема» вошли три сына и зять Гейса. В 1884 году на предприятиях фирмы работали уже 200 человек, спустя еще десять лет - почти 600, а на рубеже веков - 915 рабочих производили продукции почти на три миллиона рублей. К началу 20 века фирма владела двумя фабриками в Москве, филиалами в Симферополе и Риге, несколькими магазинами в столице и Нижнем Новгороде.

В связи с расширением производства увеличивались и площади основной фабрики. В 1889 году Гейс приобрел несколько земельных участков на соседней Берсеневской набережной, где постепенно стал достраивать корпуса. Сначала один - работы архитектора Акселя (Алексея Викторовича) Флодина. Потом по проекту архитектора Александра Михайловича Калмыкова было возведено еще несколько корпусов и доходных домов, составивших основу знаменитого теперь ансамбля фабрики, формирование которого завершилось в 1914 году, когда присоединили доходный дом Суконной фабрики и переоборудовали его под гаражи. Всего по адресу Берсеневская набережная, дом 6 для «Эйнема» было построено двадцать три здания.
Фирма получила и международное признание, причем впервые это произошло в 1885 году в европейской шоколадной столице, бельгийском Антверпене, где россиянам присудили серебряную медаль всемирной торгово-промышленной выставки. А после высшей награды ярмарки в Нижнем Новгороде в 1896 году на изделиях «Эйнема» появилось изображение государственного герба Российской империи. Вишенкой на этом шоколадном торте стал Гран-при Всемирной выставки 1900 года в Париже.

Другое будущее

Кстати, о Парижской выставке 1900 года. Она тоже сыграла определённую роль этой истории. Ведь владельцы Товарищества «Эйнемъ» были далеко не первыми, кто попытался заглянуть в будущее. Интерес к завтрашнему дню на рубеже веков был поистине колоссальный, и связано это было с бурным развитием науки и техники, за несколько десятилетий обогативших человечество такими диковинками, о которых раньше не приходилось и мечтать. Накануне нового, ХХ века в моду вошел футуризм, в воздухе витало ощущение близости прекрасного будущего и ожидание неслыханных технических чудес. К Всемирной выставке в столице Франции приурочили демонстрацию немалого количества новинок. Была пущена первая линия парижского метро, работал невиданный доселе троллейбус, публике впервые продемонстрировали эскалаторы и звуковые фильмы, Рудольф Дизель показал чудесный двигатель, работающий на рапсовом масле!

Это вдохновило художников Жана-Марка Коте и других футуристов, которые представили публике свои самые смелые футуристические фантазии в проекте «Год 2000». Идея очень понравилась читателям, и серию продолжили, рисунки выходили до 1910 года сначала на бумажных карточках, которые вставляли в коробки с сигаретами и сигарами, а потом и в виде открыток. Почин подхватили художники в других странах. Всего было нарисовано около девяноста таких рисунков, но большинство - пятьдесят штук - все-таки французами.

На картинках изображены самые причудливые технические изыски XXI века, но некоторые сюжеты весьма узнаваемы. Вот почтальоны на летучих велосипедах доставляют письма прямо на балкон (прообраз электронной почты?), вот дама одновременно чистит и натирает пол с помощью роботизированного механизма, управляемого через веревочку, вот самолет сбрасывает на противников бомбы и изрыгает пламя из огнемета. Или кемпер с печной трубой едет по дороге. А дирижер решил сэкономить и вместо живых оркестрантов использует какой-то механизм, издающий звук. Много рисунков было посвящено животным и жизни под водой. Люди приручили китов, прицепили к ним автобус без колес и свободно пересекают океаны. Видимо, с помощью ГМО вывели огромных морских коньков и катаются наперегонки. Надев очень современно выглядящие легкие водолазные костюмы, играют в крикет на дне морском. Правда, реализации некоторых сюжетов надо еще подождать: например, роботы пока не собирают пшеницу, передвигаясь по проводам над полем, а инкубаторам по-прежнему нужен двадцать один день, чтобы вывести из яйца цыпленка, в отличие от предсказанного художником мгновенного превращения.

И всё-таки открытки «Эйнемъ» и здесь стоят особняком. Ведь они не просто заглядывают в будущее, но привязывают его к конкретному городу, показывают пусть и преображённые, но легко узнаваемые места российской столицы. Одним из таких знаковых мест Москвы сегодня, безусловно, стал комплекс зданий фабрики «Эйнемъ» на Берсеневской набережной, больше известный как «Красный Октябрь» или «Стрелка». После революции 1917 года предприятие национализировали и переименовали в духе времени сначала в Государственную кондитерскую фабрику №1, подчеркнув тем самым лидирующее положение предприятия в отечественной кондитерской промышленности, а затем и в «Красный Октябрь». Профиль предприятия ни разу не меняли — до 2007 года здесь выпускали «кондитерку». А затем производство было свёрнуто, мощности фабрики перенесли в другое место, а гигантские «Эйнемовские» корпуса заселили люди, называющие себя «креативным классом»: дизайнеры, журналисты, модельеры и фотографы.

Как и сто с лишним лет назад, близость к Кремлю является предметом особенной гордости обитателей эйнемовских кварталов. Правда, если полтора века назад такой близостью гордились и отображали её на упаковке готовой продукции, то сегодня правилом хорошего тона здесь является громко противопоставлять себя красно-кирпичному соседу с противоположного берега. Гордятся в «арт-кластере» и своим прошлым: к вывеске «Красного октября» советских времён добавили слова «Товарищество Эйнем — российские традиции качества». Вот только продукция нынешних обитателей «Красного октября» мало кому известна и уж точно не может составить славу России, как это сделали эйнемовские конфеты на Парижской выставке 1900 году. Да и так заглянуть в будущее, как это сделали художники «Товарищества Эйнемъ» сто с небольшим лет назад, сегодня мало кому под силу…

В 1851 году на Арбате открылась небольшая мастерская по производству шоколада и конфет, в которой работали всего четыре мастера. Принадлежала она немцу Теодору Фердинанду фон Эйнему,приехавшему в Россию "делать бизнес". В годы Крымской войны Эйнем поставляет свою продукцию на фронт - полученная прибыль позволяет ему расширить производство и перевести фабрику на Мясницкую улицу. В 1869 году к Эйнему присоединяется предприниматель Юлиус Хейс (J.Heuss). Вдвоем они открывают кондитерский магазин на Театральной площади, выписывают из-за рубежа новейшую паровую машину и строят первое здание фабрики на Софийской набережной Москвы-реки.

С каждого проданного фунта нового печенья Эйнем жертвовал пять копеек серебром, из которых половина суммы поступала в пользу благотворительных заведений Москвы, а другая половина - в пользу Немецкой школы для бедных и сирот. Первая официальная запись о фирме «Эйнемъ. Товарищество паровой фабрики шоколада, конфектъ и чайныхъ печеній» появляется в 1867 году в справочнике «Фабрично-заводские предприятия Российской империи». К этому времени фирма уже имела награды Всероссийских мануфактурных выставок: бронзовую (1864 год) и серебряную (1865) медали. «Эйнемъ» производила карамель, конфеты, шоколад, какао-напитки, пастилу, печенье, бисквиты, пряники, глазированные фрукты, мармелад.

После смерти Эйнема в 1876 году фабрикой стал руководить Юлиус Хейс, однако ставшее популярным среди москвичей название компании он менять не стал.

В 1889 году в связи с расширением производства Хейс приобрёл несколько участков на Берсеневской набережной. Одним из первых зданий, построенных на новом участке, стал производственный корпус работы архитектора А. В. Флодина. В дальнейшем по проекту архитектора А. М. Калмыкова было возведено ещё несколько произодственных корпусов и доходных домов, составивших основу ансамбля фабрики. Формирование ансамбля фабрики было завершено в 1914 году присоединением доходного дома Суконной фабрики, переоборудованного под гаражи. Всего для фабрики «Красный Октябрь» на берсеневском участке, ставшем основным, было построено 23 здания.

К началу XX века «Эйнемъ» владеет двумя фабриками в Москве, филиалами в Симферополе и Риге, несколькими магазинами в Москве и Нижнем Новгороде. После октябрьского переворота 1917 года фабрика была национализирована и стала называться «Государственная кондитерская фабрика № 1, бывшая Эйнемъ», в 1922 году была переименована в «Красный Октябрь», кое название сохранила до сих пор.

Во времена своего расцвета «Эйнемъ» был одной из самых известных марок кондитерских изделий во всей стране. Но многим своим современникам он запомнился тем, что выпускал в дополнения к своим конфетам и печенью множество разнообразных открыток. Сегодня большинству известна серия "Москва в XXIII веке" из восьми футуристических почтовых карточек 1914 года, которые демонстрируют то, как, по мнению автора, предстояло выглядеть Москве в XXII и XXIII столетиях: от 2114 года (карточка «Центральный вокзал») до 2259 года (карточка «Санкт-Петербургское шоссе»).

Центральный вокзал.Зима такая же, как и при нас 200 лет назад. Снег такой же белый и холодный. Центральный Вокзал Земных и Воздушных Путей Сообщения. Десятки тысяч приезжающих и уезжающих, все идет чрезвычайно быстро, планомерно и удобно. К услугам пассажиров - земля и воздух. Желающие могут двигаться с быстротою телеграмм.

Москворецкий мост. Кремль так же украшает древнюю Белокаменную и с золотыми куполами представляет феерическое зрелище. Тут же у Москворецкого моста мы видим новые огромные здания торговых предприятий, трестов, обществ, синдикатов и т. д. На фоне неба стройно скользят вагоны подвесной воздушной дороги…

Лубянская площадь. Ясный вечер. Лубянская площадь. Синеву неба чертят четкие линии светящихся аэропланов, дирижаблей и вагонов воздушной дороги. Из-под мостовой площади вылетают длинные вагоны Московского Метрополитена, о котором при нас в 1914-м году только говорили. По мосту над Метрополитеном мы видим стройный отряд доблестного русского войска, сохранившего свою форму еще с наших времен. В синем воздухе мы замечаем товарный дирижабль Эйнем, летающий в Тулу с запасом шоколада для розничных магазинов

Река Москва. Оживленные, шумные берега большой судоходной Москвы-реки. По прозрачным глубоким волнам широкого торгового порта несутся огромные транспортные и торговые крейсеры и многоэтажные пассажирские пароходы. Весь флот мира - исключительно торговый. Военный упразднен после мирного договора в Гааге. В шумной гавани видны разнохарактерные костюмы всех народов земного шарa, ибо Москва-река сделалась мировым торговым портом.

Петровский парк. Мы переносимся мысленно в Петровский парк. Аллеи расширены до неузнаваемости. Древний Петровский дворец реставрирован, и в нем сосредоточен Музей Петровской эпохи. Повсюду бьют, сверкая, дивные фонтаны. Лишенный микробов и пыли, совершенно чистый воздух прорезывают дирижабли и аэропланы. Толпы людей в ярких костюмах XXIII века наслаждаются дивной природою на том же месте, где, бывало, гуляли мы, пра-пра-прадеды.

Красная площадь. Красная площадь. Шум крыльев, звон трамваев, рожки велосипедистов, сирены автомобилей, треск моторов, крики публики. Минин и Пожарский. Тени дирижаблей. В центре - полицейский с саблей. Робкие пешеходы спасаются на лобном месте. Так будет лет через 200

Петербургское шоссе. Красивая ясная зима 2259-го года. Уголок «старой» веселящейся Москвы, древний «Яр» по-прежнему служит местом широкого веселья москвичей, как было и при нас 300 с лишним лет тому назад. Для удобства и приятности сообщения Санкт-Петербургское шоссе целиком превращено в кристально-ледяное зеркало, по которому летят, скользя, изящные аэросани. Тут же на маленьких аэросалазках шмыгают традиционные сбитенщики и продавцы горячих аэросаек. И в XXIII веке Москва верна своим обычаям

Театральная площадь. Театральная площадь. Темп жизни усилился в сто раз. Всюду молниеносное движение колесных, крылатых, пропеллерных и прочих аппаратов. Существовавший еще в 1846 году Торговый дом Мюр и Мерлиз в настоящее время разросся до баснословных размеров, причем главные отделы его соединены с воздушными железными дорогами. Из-под мостовой вылетают многочисленные моторы. Где-то вдали пожар. Мы видим автомобильную пожарную команду, которая через мгновение прекратит бедствие. На пожар же спешат бипланы, монопланы и множество воздушных пролёток

Однако, кроме этих футуристических открыток было много и других серий, издававшиеся в огромном количестве и служащие не только для отправки "открытых писем", но и для расширения кругозора, а также являющиеся отличным предметом для коллекционирования

серия "Игра квартет"

серия "Охота в России"

серия "К 300летию царствования дома Романовых"

серия "1812 год"

серия "Типы народов земного шара"

а вот, например, географические карточки с изображением карты России. Обратите внимание, что она именуется "Конституционная Империя". Существовали карточки и с другими странами, но мне они не попадались.

ну и другие самые разные серии открыток:

Все это теперь - памятник безвозвратно потерянной эпохи, которая доносится до нас в таких вот открытках. Их издавали "потехи ради" для себя, а получилось, что они куда важнее для нас как память о той стране, которую мы никогда не знали...